Свалка доходов. Перспективы мусоропереработки в Красноярске

Свалка доходов

Более половины производимых в Красноярском крае твердых бытовых отходов (ТБО) может быть переработано во вторсырье. Однако власть не спешить стимулировать мусоропереработку, предпочитая ей полигоны. Частный же инвестор не готов вкладываться в эту отрасль — без поддержки властей слишком уж длинные получаются инвестиции.

Ресурс переработки

В прошлом году объем произведенных Красноярском ТБО достиг рекордной цифры — 2 млн кубометров (или около 400 тыс. тонн). При такой динамике по крайней мере один из существующих сегодня мусорных полигонов — левобережный — заполнится в ближайшие пару лет. Останется один, что на правом берегу в районе Шинного кладбища. Там ситуация попроще: по данным владельца полигона — компании «Экоресурс», его хватит до 2017 года.

Но что потом?

Потом, видимо, будем строить новые полигоны. Вот и на властном уровне говорят о том же. 18 января этого года министр ЖКХ края Андрей Резников, встречаясь с депутатами краевого парламента из комитета по экономической политике, рассказал, что в ближайшие два года в крае будет построено 7 полигонов твердых бытовых отходов. Финансирование уже готово — планируется потратить порядка 55 млн рублей.

И это не все. По данным министерства ЖКХ, 14 муниципальных образований края обратились в ведомство за финансовой поддержкой разработки проектной документации и строительства полигонов ТБО в 2011 году.

Есть, однако, и другой вариант — мусоропереработка, — который в последние 10 лет периодически возникает в речах политиков. Вариант, надо отметить, достойный внимания — он способен более чем вдвое продлить жизнь полигонов, уменьшив объем ТБО.

По оценкам специалистов, в общем объеме мусора 26 % составляет бумага, 7 % черные и цветные металлы, 4 % стекло и 17 % пластик. Все эти 54 % от общего объема мусора могут быть переработаны во вторсырье, а значит, на полигоны попадут лишь оставшиеся 46 %.

Однако дальше разговоров дело не идет.

— По большому счету, мусоропереработки в крае как не было, так и нет, — говорит Евгений Шепелев, генеральный директор компании «Экоресурс», которая является собственником правобережного полигона, а также занимается утилизацией промышленного мусора.

Андрей Резников объясняет плачевное положение в этом вопросе очень просто: строительство мусороперерабатывающих заводов в районах и уж тем более в маленьких населенных пунктах, коих у нас большинство, попросту невыгодно, а их работа нерентабельна.

Рентабельность в хлам

Рентабельность — это вообще больная тема для мусоропереработки. Ни с транспортировкой мусора, ни с его хранением переработка и сортировка по доходности сравниться не могут. Простая математика. Вывоз одного кубометра ТБО стоит в пределах 100—150 руб­лей. Емкость типового для Красноярска мусоровоза — 22 куб. метра. При этом коэффициент уплотнения мусора в нем 2,5—6. Получается, что максимально такой мусоровоз может везти 132 кубометра мусора, что будет стоить клиентам перевозчика минимум 13,2 тыс. руб­лей (да и к тому же, по словам Шепелева, у нас больше распространены контейнеры емкостью 0,75 кубометра, тогда как за его вывоз перевозчик получает как за куб). Даже за минусом всех издержек (топливо, амортизация, зарплата водителя и т.?п.) при существующем объеме генерирования ТБО получается очень неплохая сумма. По оценкам руководителя компании, занимающейся переработкой ПЭТ-бутылок, Дмитрия Чакалова, рентабельность точно больше 100 %.

Захоронение приносит несколько меньшую прибыль. 35 рублей за куб при годовом объеме в 2 млн кубометров мусора приносят полигонщикам (до вычета налогов, аренды и прочих обязательных платежей) порядка 70 млн рублей.

Сортировка же мусора и его дальнейшая переработка такими показателями похвастаться не может. — Появление в «мусорной» цепочке любой технологии приведет к удорожанию процесса, — говорит Евгений Шепелев. — Если сегодня кубометр мусора стоит примерно 35 рублей, то при переработке он подорожает почти вдвое, что ставит мусоропереработку на грань рентабельности. По его оценке, рентабельность мусоропереработки находится в пределах 8—10 %.

Неудачная выборка

— Главное в переработке — добыть сырье, — рассказывает Дмитрий Чакалов. — Чтобы выйти на нормальную прибыль, нужен большой объем. Именно этим и объясняется нерентабельность мусоропереработки в районах. В краевом же центре с его объемами генерирования ТБО все вроде бы должно быть иначе: 2 млн кубов мусора — это, на первый взгляд, Клондайк для переработчика. На поверку же все не так радужно.

— У меня сегодня переработка бумаги загружена лишь на 30 %, а ­полимеров — порядка 20 %, — рассказывает директор предприятия «Компания «Чистый город» Вячеслав Синкевич. — И это при том, что в стране огромный дефицит вторсырья. Со сбытом же проблем нет — все, что производим, раскупается почти мгновенно. Основное препятствие в развитии переработки, по мнению предпринимателей от отрасли, в отсутствии сортировки — основная масса потенциального сырья проходит мимо переработчиков, оседая на полигонах.

Предварительная сортировка мусора самими жильцами, столь распространенная в развитых странах, могла бы решить эту проблему.

— Раздельный сбор мусора — это было бы для нас, переработчиков, вообще идеально, — говорит Синкевич, — но вот организовать его крайне сложно. Во-первых, этому не способствует распространение мусоропроводов (порядка 70 % жилого фонда Красноярска оборудовано ими. — СВ). Во-вторых, менталитет — не будет наш человек разделять настолько, чтобы можно было обойтись без повторной сортировки.

Опыт Франции показывает, что все не так просто, как думают многие. В этой стране понадобилось около 5 лет, чтобы за счет рекламных роликов, наглядной агитации и прочего подобного объяснить гражданам необходимость сортировки. Была принята целая правительственная программа.

— Мы в свое время даже на город выходили с идеей изменить градостроительные нормы, — продолжает мысль коллеги по цеху Евгений Шепелев, — с тем, чтобы перестать строить дома с мусоропроводами, а организовывать контейнерные площадки.

Надо ли говорить, что предложение мусоропереработчиков осталось без внимания.

— Централизованную же сортировку организовать очень не просто, — говорит один из игроков мусороперерабатывающего рынка, пожелавший остаться не названным (мотивировал свое желание словами «Обидятся еще, а мне у них сырье брать»), — поскольку этот процесс просто невозможно встроить в существующую цепочку мусорооборота, не наступив кому-нибудь на пятки.

Ситуация довольно проста: объем мусора, вывозимого на полигоны при отлаженной переработке и сортировке, как уже говорилось, уменьшится почти вдвое (а при использовании самых ­современных технологий и вовсе может составить всего около 15 %).

— Если ты сортируешь мусор — ты отнимаешь хлеб у полигонщиков, — говорит собеседник «СВ», — а тот мусор, который не подлежит переработке — так называемые «хвосты», — тебе так или иначе нужно захоронить на полигоне, где тебе могут спокойно отказать в этом. Именно поэтому завести сортировку сегодня могут только владельцы полигонов. Для остальных слишком большие риски.

Завод по соглашению

Так или иначе, в Красноярске действует только один мусоросортировочный завод, построенный еще в 2007 году компанией «Строй плюс». Правда, действующим, в полном смысле этого слова, предприятием его назвать не получается.

— Завод до сего момента является и запущенным, и не запущенным, — признает внешний консультант компании «Строй плюс» Евгений Мальчиков. — То есть реально он работает и сортирует мусор, но при этом до сих пор не введен в эксплуатацию — не хватает одного акта от службы пожарной безопасности по проверке системы пожаротушения.

На сегодня построена только первая очередь завода — сортировочный цех. Вторая же — административное здание — пока отложена. Да и будет ли реализована, вопрос.

— Ввиду сложившейся ситуации на территории края и в Красноярске в частности, — говорит Мальчиков, — сейчас стоит вопрос о целесообразности дальнейшего вложения денег в это предприятие. На последнем собрании участников компании «Строй плюс» вообще рассматривался вопрос о закрытии завода, потому как ни одной копейки вложенных денег (75 млн руб­лей. — «СВ») он еще не окупил, а только плодит долги, которые по 2010 году составили уже около 10 млн рублей и продолжают расти.

Однако совсем недавно появилась информация о готовящемся строительстве еще одного мусороперерабатывающего завода в Красноярске. Построить его, по данным информагентств, должна компания «Сибагропромстрой». В компании комментировать эту информацию отказались, сославшись на то, что им запрещено говорить на эту тему.

— Это неудивительно, — говорит Мальчиков, — ведь то, что сейчас происходит с этим заводом, может обернуться скандалом.

В качестве пояснения своей позиции Мальчиков, который к тому же является помощником депутата Госдумы Василия Журко, передал «СВ» копию проекта соглашения администрации города с компанией «Чистый город» об интегрированном управлении красноярскими ТБО (здесь стоит пояснить:

предприятие «Чистый город» (не путать с ООО «Компания «Чистый город») возглавляют Майкл Алоян и Саркис Мурадян, который является председателем совета директоров «Сиб­агропромстроя»). По этому соглашению компания «Чистый город» обязуется построить в городе самый большой за Уралом (проектная мощность порядка 700 тыс. тонн) мусоросортировочный завод. В ответ на это администрация города обязуется всеми доступными способами направить на это предприятие все отходы города. Если же этого не произойдет, то администрация компенсирует предприятию все прямые убытки, которые понесла компания, в том числе и упущенную выгоду. Соглашение планируется заключить на 49 лет, а все споры по нему должны решаться в арбитражном суде Лондона (более подробно с текстом соглашения можно ознакомиться здесь).

В добавление к этому Мальчиков передал «СВ» аудиозапись совещания, посвященного выработке единой концепции по обращению с отходами в Красноярске для включения ее в программу социально-экономического развития города до 2020 года, которое руководитель департамента городского хозяйства мэрии Владимир Малых собрал 19 января 2011 года. На этой записи заместитель руководителя управления по охране окружающей среды Красноярска Наталья Морозова признает, что такое соглашение имело место быть, но подписано оно было «в другой форме — все кабальные для города условия были из него убраны».

— Вопрос, зачем вообще понадобилось разрабатывать подобное соглашение в его первоначальном виде, остается открытым, — говорит Мальчиков. — И к тому же в официальном ответе на наш запрос администрации города (также есть в распоряжении редакции. — «СВ») сам факт существования каких-либо соглашений с ООО «Чистый город» отрицается. Я считаю, такое расхождение в заявлениях — это прямое свидетельство коррупционного сговора.

Сопротивление земли

Между тем все опрошенные эксперты сходятся в одном — без политической воли проблему мусоропереработки и сортировки не решить.

— Единственный путь развития сортировки мусора, — говорит Шепелев, — это сделать так, чтобы захоронение стоило дороже сортировки, а для этого нужны соответствующие нормативные акты. В противном случае нужно либо дотировать эти предприятия, либо перекладывать все расходы на плечи населения.

Без этого бизнес, по мнению руководителя «Экоресурса», вряд ли в скором времени обратит внимание на этот сегмент рынка, ведь при существующей рентабельности мусоропереработки вложения в строительство перерабатывающего или сортировочного завода, а это порядка 100 млн рублей, будут «отбиваться» крайне долго.

— И кому это надо? — согласен с коллегой Дмитрий Чакалов.

Однако власть, с одной стороны признавая существование проблемы, все же пока предпочитает не участвовать в этом процессе.

— В наших условиях вряд ли цена на землю в окрестностях Красноярска когда-нибудь будет настолько высокой, чтобы стоимость складирования на ней мусора была сопоставима с ценой переработки, — заявил 18 января этого года на заседании комитета по экономической политике ЗС депутат Михаил Васильев.

Позиция понятная, но все же странная. Особенно если учесть, что есть и другой опыт. Например, в Кемеровской области уже сегодня идут разговоры о предоставлении налоговых льгот переработчикам отходов. К тому же не исключено введение ограничений на доступ к природным ресурсам при наличии вторичных и еще целый комплекс мер.

Краевые же депутаты в массе своей разводят руками — невыгодно. Вот такой акт волеизъявления.

Мнения:

Дмитрий Чакалов, частный предприниматель, переработка ПЭТ-бутылок:

— С переработкой проблем нет — этот рынок давно поделен. Металл, стекло, бумага, пластик в той или иной степени перерабатываются в городе. Правда, из бытового мусора практически не выбираются — слишком уж высоки расходы. Пластик, к примеру, нужно мыть. С бумаги — удалять скотч. И так далее.

Переработка может процветать там, где есть предприятия-потребители вторсырья, нуждающиеся в больших его объемах, потому как использование вторсырья приводит к удешевлению готовой продукции. В таких регионах мусоропереработка развивается сама собой — по законам рынка.

У нас в крае таких предприятий нет. Потому и рынок в зачаточном состоянии. Но это не значит, что надо строить такие предприятия — не так велик объем вторсырья. Взять хоть ПЭТ-бутылку. В общем объеме мусора она занимает 5—6 %. Если все перерабатывать и поставлять на предприятия, в промышленных масштабах это будет капля в море. Да и предприятий из других регионов вполне хватит для сбыта всего производимого. Надо организовать приток сырья для переработки. В наших условиях без участия власти не обойтись.

Владислав Королев, депутат Законодательного собрания Красноярского края:

— Я уверен, что мусоропереработка — это выгодный бизнес. Опыт западных стран, которые с ее помощью не только решают экологические задачи, но и зарабатывают неплохие деньги, это показывает.

Правда, наш рынок несколько отличается от западного. Здесь нужно вмешательство власти, которая должна играть решающую роль в становлении мусоропереработки. Роль эта состоит в установлении четких правил игры путем принятия соответствующих законов и контроля их четкого исполнения. Не должны люди, сбрасывающие отходы в какую-нибудь канаву в черте города, отделываться легкими штрафами.

Вячеслав Синкевич, директор предприятия «Компания «Чистый город»:

— На сегодняшний день наша переработка нерентабельна. Выживаем мы лишь за счет вывоза мусора. Для того чтобы выйти хотя бы на нулевую рентабельность, нам необходимо как минимум на 50 % загрузить имеющиеся у нас мощности, а это 50 тонн бумаги, 30 тонн полимеров. А о стопроцентной загрузке, которая бы позволила нам спокойно работать с рентабельностью в 20—25 %, вообще приходится только мечтать — без нормально отстроенной сортировки эту проблему не решить.

Мы сегодня львиную долю нашего сырья берем в коммерческом секторе (базы, магазины, торговые сети), причем если нам сдают уже отсортированный мусор, мы вообще забираем его бесплатно. С коммерческим мусором работать проще — в нем почти 80 % может использоваться как сырье. А вот с жилым сектором сложнее — там сырья в мусоре всего около 30 %, да еще и сортировка его будет стоить немалых денег (завод «Строй плюс», к примеру, принимает мусор по 70 рублей за кубометр. — «СВ»).

Нужна правительственная программа развития сортировки — переработка появится сама собой. Поддержка же самих переработчиков нужна лишь на первом этапе, пока они не наработали объемы. Дальше сами справятся.

Евгений Мальчиков, внешний консультант компании «Строй плюс»:

— Проблема развития мусоропереработки и сортировки в том, что сложившаяся за долгие годы система хранения ТБО — полигоны — является достаточно теневой, потому что на них точно учесть объемы поступающих отходов очень сложно: свалка мусора производится по талонам, которые выдаются на машину, а какой объем мусора запрессован в мусоровоз, узнать практически невозможно. Когда мы разрабатывали проект нашего завода, мы проводили исследование, в ходе которого объезжали край, осматривая полигоны. Так вот, со всей ответственностью заявляю: ни одного полигона, который можно было бы назвать таковым, в крае мы не нашли. Это не полигоны, а свалки. Что сегодня представляет собой полигон: два бульдозера, столько же бульдозеристов и охранник при въезде. Не удивительно, что при таких издержках они держат минимальную цену за прием мусора — порядка 30 рублей за кубометр. Для сортировщика же минимальная входная цена около 70 рублей. Для того чтобы нивелировать эту разницу, нужно прежде всего навести порядок на полигонах, заставив их работать в соответствии с существующими нормами и регламентами. Тогда их расходы автоматически вырастут и сортировочные предприятия окажутся конкурентоспособными. Это, как мне кажется, приведет к закрытию существующих полигонов, а новые будут формироваться уже около заводов. Переработчики будут заинтересованы использовать полигоны как можно дольше, а значит, станут внедрять современные технологии как сортировки мусора, так и его захоронения.

Евгений Шепелев, генеральный директор компании «Экоресурс»:

— Одна из основных проблем обращения с ТБО — недостаточно взвешенная политика законодателей. Законы принимаются, и в общем-то неплохие, но как они начинают работать на практике — мало кто учитывает.

Взять хоть закон о запрете производства ламп накаливания. Теперь все лампы должны быть газонаполненными. А это значит, что выбрасывать их в обычный мусор нельзя. Нужна утилизация, которая стоит 10 рублей за лампочку. Допустим, деньги небольшие. Но пунктов сбора этих лампочек в городе нет, а нужно везти их, например, к нам. А кто поедет через весь город ради одной лампочки? Вот они и летят в мусоропроводы и контейнеры с обычным мусором, который в результате оказывается загрязнен ртутью, а значит, прежде чем сдавать на переработку или сортировку, его нужно очистить. Демеркуризация же (очистка от ртути) килограмма мусора стоит 800 рублей, а за год только у нашего предприятия образуется 400 тыс. тонн ТБО. Вот и считайте.

Евгений Волошинский, журнал "Сфера влияния", №19, 14 февраля 2011 г.