На страх и риск

Последние законодательные новшества в регулировании рынка страхования должны вывести отрасль из довольно непростой ситуации. Должны — но смогут ли? Эффекта в лучшем случае может просто не быть, в худшем же он и вовсе может оказаться обратным.

Убытки ответственности

Страховой рынок растет — в целом по России за первое полугодие 2011 года он прибавил около 18 % по отношению к аналогичному периоду прошлого года, перевалив за 322,5 млрд рублей. По Красноярскому краю ситуация, на первый взгляд, не столь оптимистична — за первые 6 месяцев этого года по отношению к первому полугодию прошлого страховой рынок уменьшился на 21 % — с 4,2 млрд рублей до 3,3 млрд. Однако такое сокращение произошло исключительно из‑за того, что страхование одного крупного клиента — «Норильского никеля» — стало учитываться на уровне Москвы и Московской области, а не у нас в крае.

— В целом же динамика положительная, — говорит директор красноярского филиала компании «Альфа-Страхование» Евгений Никипелов, — хотя точные цифры сегодня назвать сложно.

Действительно, по всем направлениям работы регионального страхового рынка (кроме тех, на которые оказывал влияние «Норникель») отмечается весьма приличный рост объемов страховых сборов. Лидером является страхование жизни, которое с июня 2010‑го до июня 2011‑го прибавило порядка 148 % (50 млн рублей против 125 млн соответственно). Между тем, это не означает тотального роста доходности страховых компаний — в их портфелях достаточно много убыточных продуктов. В первую очередь это касается обязательных видов страхования, среди которых есть и откровенно убыточные. Например, государственное страхование военнослужащих, выплаты по которому в первом полугодии 2011 года превысили поступления на 36 % (этот продукт представлен в портфелях лишь двух компаний в крае — «МАКС» и «Возрождение-Кредит»). Есть и менее проблемные, например ОСАГО (сборы все‑таки превалируют над выплатами). Однако это только на первый взгляд.

— Только в самом начале становления рынка ОСАГО на нем можно было зарабатывать, — говорит директор красноярского филиала компании Росгосстрах Сергей Рабцун. — Хорошо известен целый ряд компаний, которые пришли на этот рынок снять сливки, а потом исчезли с деньгами страхователей. Те же компании, кото‑ рые намеревались работать на рынке долго и всерьез, потратили эти деньги на организацию инфраструктуры продаж и урегулирования убытков.

Сегодняшнее положение в сегменте ОСАГО далеко от радужного. Базовый тариф не менялся уже 8 лет. За это время стоимость и запчастей, и ремонтных работ выросла в разы. В итоге сложилась ситуация, при которой действительный тариф на автострахование отличается от рыночно обоснованного примерно в 2,5 раза, — иначе говоря, предусмотренной в рамках закона страховой суммы частенько не хватает для возмещения ущерба.

Такое положение дел, по мнению экспертов, сегодня поставило отрасль просто на грань выживания. Оно и понятно: у некоторых компаний убытки в сегменте ОСАГО переходили черту в 100 %, в среднем же по рынку убытки составляли примерно 70—75 % — все зависит от умения компании компенсировать потери в одном сегменте за счет более высоких заработков в другом. Можно также поискать выход в добровольном страховании — в добавление к ОСАГО продавать еще и полисы ДСАГО. Это разрешит трудности автовладельца, но не страховой компании.

В корне решить проблему должны пересмотренные этим летом в сторону увеличения тарифные коэффициенты. Однако полной уверенности в том, что теперь все будет хорошо, нет.

— Пока непонятно, вывело ли повышение коэффициентов по ОСАГО это направление из убыточности, — говорит Никипелов. — Мы поймем это только через полгода, когда соберется достаточно статистики. Основной вопрос — не получится ли так, что тарифы подняли, но рост выплат и прочих сопутствующих расходов нивелировал это увеличение.

ОПОмнились

Последние законодательные инициативы в сфере обязательного страхования вообще довольно противоречивы. Взять хоть новый закон об обязательном страховании объектов промышленной опасности. Сейчас, по оценкам экспертов, объем этого рынка по стране составляет около 1 млрд рублей, а вот с 2012 года он окажется на уровне 5—7 млрд. Это означает, что, с одной стороны, те, кто сможет зайти на этот рынок, получат существенный плюс по сборам (только в крае таких объектов 5082), с другой же — непонятно, чем это обернется для страховщиков в дальнейшем.

— Когда в стране начал насаждаться рынок, — на условиях анонимности рассказывает один из красноярских энергетиков, — естественной реакцией было сокращать издержки. И одними из первых под сокращение попали отделы экспертизы технического состояния предприятий. Их функцию передали на аутсорсинг, причем чаще всего контракты получали специально созданные для этого конторы, аффилированные с головным предприятием. Надо ли говорить, что ни о какой реальной экспертизе технического состояния предприятий с тех пор речи чаще всего не шло. И по сути СШГЭС стала первым эхом той реформы.

Несколько об ином, но в том же ключе, говорит и Сергей Рабцун:

— Большая часть наших основных фондов была введена в эксплуатацию еще в советское время, в том числе и многие производственные объекты, относящиеся к категории опасных (ОПО). С тех пор практически не было нормальных капиталовложений в основные фонды, своевременной модернизации; уровень износа основных фондов подошел к критической точке. Риски при их страховании чрезвычайно велики.

В общем, компании, пожелавшие зайти на рынок страхования ОПО, получат к своему балансу весьма рисковое пополнение. А вот хватит ли для покрытия ущерба тех сумм, которые будут собраны, — вопрос открытый. Ряд отраслевых экспертов и вовсе уверены, что оценить убыточность и обоснованность утвержденных тарифов по ОПО можно будет не раньше чем через 5 лет.

Немногим лучше складывается ситуация и в таком, казалось бы, беспроблемном сегменте страхового рынка, как обязательное медицинское страхование. Несмотря на то что это направление сегодня относительно безубыточно (за 6 месяцев 2011 года в крае по ОМС собрано 8,5 млрд рублей, а выплачено 7,9 млрд), разницы между доходами и расходами едва хватает, чтобы поддерживать компании на плаву.

— Мы тесно завязаны на процессы, происходящие в здравоохранении, — говорит генеральный директор «Медика-Восток» Галина Фролова, — а там уже не первый год идут мощные реформы, и это ведет к постоянным расходам на приведение наших регламентов и программ к новым требованиям. Например, когда вышел закон о защите персональных данных, систему нашей работы пришлось приводить в соответствие с ним, а это обошлось примерно в 2 млн рублей. А финансирование мы получаем исключительно регламентированное, которое зависит от количества застрахованных и реестров на оплату лечения застрахованных. Так что ОМС — это как бы и не бизнес в полном смысле этого слова.

Малая доля

Все эти проблемы породили основной тренд сегодняшнего страхового рынка — сокращение числа игроков на нем. С 2004 года число страховых компаний, работающих в России, сократилось почти втрое — с 1416 (III квартал 2004 года) до 575 (III квартал 2011‑го). Даже в сегменте ОМС без этого не обошлось — из 16 местных страховых компаний, работавших на рынке в самом начале (после принятия закона об ОМС), осталось только три.

Эксперты рынка видят две причины такого сокращения числа игроков. Первая — банкротство. Вторая — слияния и поглощения. Проблемы первого круга компаний ле‑ жат все в том же сегменте убыточных продуктов — компаниям не хватает накопленных за время работы средств для выплат по страховым случаям. К тому же ситуация на рынке сегодня настолько изменилась, что те страховые компании, которые раньше спокойно работали, теперь зачастую не могут решить некоторые свои задачи. Например, не могут купить сколь‑либо существенный договор перестрахования или не способны эффективно организовать процессинг, в результате чего расходы на администрирование съедают большую часть прибыли.

— В целом можно сказать, что основная причина такого ухода с рынка — это неправильное (неграмотное, неэффективное) управление, — уверен Евгений Никипелов из «Альфа-Страхования».

Вторая группа уходящих — слившиеся и поглощенные — представляется менее проблемной, в том смысле, что там мало что зависит от успешности, а точнее, неуспешности работы компании, попавшей под этот процесс. Дело в том, что крупных игроков, которые и выступают в качестве поглощающих, интересуют исключительно активы компаний. Например, их наработанная доля рынка. Так, «Альфа-Страхование», поглотив двух крупных авиастраховщиков — «Афес» и «Москву», — стала лидером в сегменте страхования в авиации.

— В страховании вообще очень много завязано на отношениях, связях, выходах, — говорит Никипелов, — особенно в свете работы с крупными корпоративными клиентами. И здесь фирмы покупают не ради офисов или людей, а ради тех связей, которые есть у этой компании.

Эксперты уверены: процесс слияния и поглощения продолжится. Уже сейчас первая десятка страховых компаний держит в своих руках более 70% рынка. И эта доля будет увеличиваться — в течение 2012 года, по прогнозам экспертов, она может вырасти еще на 5—10%, тогда как остальные могут рассчитывать на плюс 2% максимум.

Сохранится и тренд на уход мелких компаний. Вызвано это, скорее всего, будет изменившимися требованиями по капиталу, который с 1 января 2012 года должен быть почти вдвое больше. И в первую очередь коснется региональных игроков. Наш край, правда, вряд ли пострадает — обе наши региональные компании уже увеличили уставный капитал. А вот в других регионах не все так гладко: по данным ФССН, около 360 компаний сегодня не соответствуют новым капиталь‑ ным требованиям. Правда, их уход, при описанной выше концентрации рынка в руках первой десятки, вряд ли существенно скажется на состоянии и дальнейшем развитии рынка.

Но даже если все эти 360 с лишним компаний увеличат капитал, вряд ли процесс сокращения числа игроков на рынке остановится. Прогнозы экспертов однозначны: в ближайшие пять лет число страховых компаний сократится еще наполовину.

Корпоративный тормоз

Помимо ухода с рынка мелких компаний сегодня отмечается и еще один тренд. Касается он кэптивных, аффилированных с крупными корпорация‑ ми фирм. Подобных страховых компаний на рынке довольно много. Долю рынка они имеют приличную, и она продолжает расти — правда, чаще всего исключительно за счет прироста активов головной компании.

Однако есть у этих компаний и ряд сложностей. Во-первых, действительно эффективный персонал не спешит идти туда работать — есть мнение, что в такой ситуации их ценность на рынке труда резко снизится. Во-вторых, рынок сегодня диктует свои условия — ему нужны новые продукты, основное требование к которым — это упрощение жизни потребителя. А так как кэптивные компании работают вне рынка, то и предложить в этом смысле им, как правило, нечего. Результат: рыночные компании начинают теснить кэптивные на их поле. Пример ЖАСО — были вторыми, сейчас четвертые.

— Полагаю, что такое развитие со‑ бытий уже в ближайшее время, — уверен Никипелов, — приведет к тому, что аффилированные компании будут вынуждены становиться рыночными. И этот процесс уже пошел. Пример — СОГАЗ, который начинает активно играть на рынке. В конце концов те из них, кто хочет выжить и работать, станут обычными рыночными компаниями, правда, имеющими очень мощную опору на активы крупнейших корпораций.

Евгений Волошинский, "Сфера влияния"