Создатель CaterWil Иван Невзоров: «Наша задача – поставить людей на ноги»

Вездеходная инвалидная коляска новосибирского производителя CaterWil признана самой быстрой и безопасной в мире. Инновационная разработка сибиряков осенью 2018 года стала победителем международных соревнований Cybathlon Experience для людей с ограниченными возможностями, использующих для передвижения высокотехнологичные устройства. Корреспондент Sibnovosti.ru Кирилл Полиенко встретился с автором изобретения и узнал, как маленький стартап из Сибири всего за несколько лет превратился в мирового лидера.

Справка: Научно-производственная компания CaterWil была создана в 2014 году в Новосибирске. Учредителем, разработчиком и идейным вдохновителем стал тогда 26-летний инженер, выпускник Новосибирского государственного технического университета __Иван Невзоров__. Уже через два года компания запустила серийное производство новых устройств – инвалидных колясок с функцией ступенькохода. С ней человек без посторонней помощи может не только передвигаться по ровной поверхности, но и преодолевать ступеньки, неровности на дороге и другие препятствия. За счет встроенного электромотора на мощных аккумуляторах коляска не требует применения физической силы, а запас хода составляет несколько десятков километров. Переоценить значение этих устройств невозможно. Только в России количество инвалидов-колясочников измеряется сотнями тысяч, а общее количество маломобильных людей составляет десятки миллионов человек.

Краткий путь от идеи до воплощения

Иван, как у вас появилась идея создания такого устройства?

У меня друг – инвалид-колясочник. Пожаловался, что одна из главных проблем для них – это преодоление ступеней. Невозможно, чтобы человек самостоятельно, а, главное, безопасно, мог подниматься и спускаться по лестнице. И меня как инженера-конструктора это зацепило. Я знал, что теоретически это возможно. А, значит, можно реализовать и практически. Хотелось доказать и показать, что можно такую штуку сделать. Вот и начал заниматься.

Сколько времени ушло на разработку?

Только через два года получилось сделать более-менее внятный прототип, который смог подниматься по ступеням. До этого в течение двух лет было перепробовано очень много концепций и сделано различных прототипов, которые не могли подниматься по ступеням. То есть, они, например, могут хорошо подниматься по лестнице, но на ровной поверхности они себя очень плохо показывают. Или наоборот: у нас была такая коляска 4WD с большими колесами – она хорошо себя ведет на ровной поверхности, на пересеченной местности, но по лестнице очень небезопасно себя вела. Поэтому мы решили объединить концепцию колесной системы с концепцией гусеничной системы в одном устройстве.

Технологию вы сами разработали или это результат творчества группы конструкторов?

Это все-таки полностью моя разработка. До прототипа я всю эту штуку один сделал. А когда уже нужно было отшлифовать технологию, сделать ее более отказоустойчивой, более промышленной, вот тогда уже, конечно, привлек профессионалов в других областях. Потому что я профессионал в конструировании, а здесь вопрос не только в механике. Это сложное робототехническое устройство. Здесь не только механика, здесь сложная электроника, большое количество датчиков, свое программное обеспечение полностью. Соответственно, все это дело нужно было написать и отточить.

Сразу появилось ощущение, что вы сделали именно то, что от вас ждали? Что коляска поможет людям с ограниченными возможностями?

Очень просто произошло. Когда мы начали выкладывать видео нашего прототипа, стало приходить огромное количество вопросов, заявок. Люди говорили, что в их семье очень нужно такое устройство, которое даст свободу. У нас один клиент из Перми: он два года ждал, когда же мы сможем сделать продукт, чтобы пойти учиться в университет. И, вот, он, наконец, дождался, купил эту коляску и поехал учиться. Без коляски он не смог бы туда попасть.

Проблемы роста

При запуске нового проекта одна из главных проблем – финансирование. Как удалось собрать необходимые средства?

На 90% это личные деньги. Я тогда еще работал в нефтегазовой отрасли, получал хорошую зарплату, ее хватало, чтобы, в том числе, заниматься и этой деятельностью, в это вкладывал деньги. Ну а потом у нас был грант на 1 млн руб. от Фонда содействия инновациям, Фонда Бортника. Еще общество предпринимателей Новосибирска помогло: предприниматели собрались, скинулись деньгами, собрали фонд в 300 тыс. руб., объявили конкурс «Социальный старт». Мы в нем победили и нам просто на безвозмездной основе эти деньги передали. Средства небольшие в масштабах производства, но, тем не менее, это была та последняя капля, которая помогла нам запустить производство.

Что было самым сложным на первом этапе?

С трудностями мы однозначно сталкивались, но Новосибирск в этом плане очень удобный город. Он отличается тем, что с советских времен перестало существовать большое количество старых производств. На рынке большое количество специалистов, большое количество оборудования и станков, которые можно недорого купить. И пустые производственные площади на территории старых заводов-гигантов сейчас обходятся не так дорого. Второй момент, который нам очень сильно помог, это поддержка мэрии Новосибирска. Мы начали производство на своей площадке, но затем очень быстро переехали на площадку бизнес-инкубатора мэрии Новосибирска и до сих пор арендуем там площади на льготных условиях, то есть, платим гораздо меньше рыночной стоимости.

Концепция бизнес-инкубаторов для начинающего бизнеса действительно важна?

Да, безумно важна. Для начинающего бизнеса стоимость аренды занимает большое количество средств в процентном соотношении. И когда ты платишь в первый год аренды только 40% рыночной стоимости, то это прекрасная поддержка. Конечно, даже без поддержки мы бы пытались запускать производство и развиваться. Но это точно заняло бы больше времени.

Какие сложности появились после запуска серийного производства?

Любой предприниматель хочет развиваться быстро, революционно, но в нашем случае получилось только эволюционно. Не было какого-то резкого скачка, мы в общем-то планомерно развивались. Причем во всех направлениях. Технология тоже постепенно развивалась Первые устройства были очень сырые, в каких-то моментах были неудобными, потому что сама конструкция была не совсем продуманной. Были отказы, было много ремонтов, которые мы, естественно, выполняли по гарантии за свой счет, большие издержки были. Внесение изменений в конструкторскую документацию тоже требует много времени. Но это также дало нам и большую обратную связь, которая помогла нам с каждым разом совершенствовать нашу конструкцию, чтобы она стала такой прекрасной, как сейчас: никаких проблем, ошибок, поломок и так далее.

Второй момент – дороговизна продукции влияет на спрос, далеко не каждый может ее себе позволит. Сейчас мы помогаем людям выйти на благотворительные фонды, на государственные структуры, чтобы можно было не из своего кармана платить за эту коляску. И у нас уже есть несколько успешных историй, когда люди даже через суд выбивали покупку этих колясок за счет городских властей, чтобы обеспечить себе возможность выбираться из дома.

И еще один фактор – маркетинговый. Мы молодая и небольшая компания, не все о нас знают. Чем дольше мы существуем, тем больше людей о нас узнают, начинает работать сарафанное радио, которое очень хорошо помогает.

Устройства для любых задач

Новосибирские производители разработали целый модельный ряд различных колясок. Кроме ступенькоходов есть складные электроколяски для городских условий. Они отличаются легкостью и компактностью. Также компания освоила производство стационарных лестничных подъемников. Все это появилось всего за два года.

У вас сейчас уже целая линейка из нескольких видов устройств. Почему вы не сосредоточились на одном продукте, а решили расширять ассортимент?

Здесь всего понемногу. И спортивный интерес: когда ты понимаешь, что ты можешь это сделать. Когда в голове тысячи идей, хочется их все реализовывать. Второй момент, конечно, экономический. Когда ты понимаешь, что у нас на рынке нет таких устройств, но они необходимы, то нужно просто брать и делать.

Новые идеи по-прежнему приходят от тех, для кого вы собственно и работаете?

Да, это важный момент. Наши клиенты сами говорят: «Ребят, ну, сделайте еще вот это. Когда вы уже наконец еще вот такую штуку сделаете? У вас же есть уже все технические возможности, вы уже весь этот путь проходили, вам ничего не стоит это сделать». Мы берем и делаем.

Компания сейчас производит пять видов продукции. Они все коммерчески успешны?

У нас есть такая штука – электроприставка C-Drive. Она, наверное, все-таки больше для души. Это история скорее некоммерческая. Она представляет собой устройство, которое позволяет обычную коляску превратить просто, скажем так, в спортивный болид. В то время, как большинство инвалидных колясок с электроприводом имеют максимальную скорость 6-7 км/ч, с этой приставкой можно развивать 15 км/ч. На самом деле, когда в машине едешь со скоростью 15 км/ч, кажется, что стоишь на месте. А для инвалидной коляски это очень быстро. И плюс у нее очень большое ускорение. Ты в нее садишься как в Tesla – получаешь кайф, адреналин именно от этого разгона.

Перспектива экспорта

Сибирские электроколяски для инвалидов вышли на международный рынок. Появились дистрибьюторы в Европе, США, Южной Америке. Есть представительства в Индии, на Ближнем Востоке. Пока не охвачена только Африка. Но амбиции сибирских инноваторов не позволяют сомневаться – скоро их продукция будет представлена на всех континентах.

Ваш основной продукт – инвалидная коляска с функцией ступенькохода – имеет аналоги в мире?

У нас до недавнего времени был единственный конкурент – французская компания, которая серийно производила колесно-гусеничную систему. Но они закрыли свое производство, поэтому наша коляска на сегодняшний день единственное в мире серийно производимое устройство, которое имеет такие функции.

Мало быть уникальным, надо быть еще и востребованным. Продукция действительно будет пользоваться популярностью за рубежом?

Все к этому идет. Мы сейчас получаем европейскую сертификацию. Пока мы поставляем продукцию в Европу единичным клиентам, которые готовы ее покупать без сертификации за свои деньги. А после получения сертификата люди смогут получить ее в том числе и за счет страховых компаний. Поэтому после европейской сертификации мы ожидаем там большой скачок продаж. Особенно на фоне закрытия единственного французского производителя. Надеемся, что от тысячи штук в год будет спокойно продаваться в Европе.

Что самое сложное в выходе на международный рынок?

Главное – это территориальное отдаление. Если есть условная страна, где у тебя нет представительства, они должны отправить вслепую куда-то там в далекую Сибирь деньги и потом еще месяц или больше ждать, пока доставят эту коляску. У нас был клиент с Канарских островов: там человек больше миллиона рублей заплатил за полную комплектацию и доставку. Человек идет на определенный риск. Чтобы избежать таких рисков, завоевать лояльность клиентов и в конечном итоге увеличить продажи, мы сейчас набираем партнеров-дистрибьюторов в разных странах, которые будут ближе к клиенту. Они на месте будут показывать этот продукт, обеспечивать сервис.

Сталкивались ли вы с пресловутыми «административными барьерами»?

Продать коляску внутри страны гораздо проще, чем вывезти ее за пределы ЕврАзЭС. Это процедура растаможки – нужно заплатить деньги брокеру, чтобы все это сделать, потому что самому лезть в эту бюрократию гиблое дело. Как минимум, это финансовые издержки. Также при авиатранспортировке возникают вопросы к аккумуляторам. Есть сложности, но мы научились с ними справляться.

А если посмотреть с другой стороны – получали какую-то поддержку от различных властных структур при выходе на мировой рынок?

Что касается выставочных площадок, поиска партнеров, помощи в переговорах – на мой взгляд, все эти поддержки неэффективны. Это только удлинение цепочки, усложнение процесса и потеря времени. Если ты хочешь получить результат в конкретной стране – выходи напрямую на компании, которые тебе интересны, напрямую общайся с руководителями, тогда у тебя все получится.

Единственное, что хотелось бы – это как-то облегчить экспорт в плане взаимодействия с таможней.

Хозяин своей судьбы

Вы работали в коммерческих структурах наемным сотрудником, сейчас работаете на себя. В чем принципиальное отличие?

Это другой уровень ответственности и свободы одновременно. Как минимум, ты реально занимаешься тем, чем хочешь, занимаешься реализацией своего потенциала. Например, когда ты работаешь инженером по исследованию скважин, ты изучаешь только то, что внутри круга твоих действий. Когда ты предприниматель, тебе надо абсолютно все области постичь, начиная от технологии обработки втулок и заканчивая внешнеэкономической деятельностью.

Сразу появилась уверенность, что сможете обеспечить себя, свою семью и дать работу большому количеству человек?

Ощущение было, но никакой уверенности быть не могло, потому что никто в мире на тот момент такого не сделал.

Будущее неограниченных возможностей

Как увеличение объема производства изменит работу компании?

Потребуются новые производственные площади, сотрудники, деньги на расширение, кредиты. И даже, наверное, нужно будет пересмотреть всю логику построения бизнеса. Мы сейчас рассматриваем различные коммерческие предложения от крупных промышленных партнеров, которые будут готовы взять нашу коляску на контрактное производство. Мы, скорее всего, даже не будем сильно увеличивать наши площади и штат. Серийное производство – это рутинная работа. Мы ее передадим крупным промышленникам, а сами будем заниматься разработкой новых продуктов небольшими партиями. И затем, когда они вырастут, мы их также будем передавать на промышленное серийное производство. То есть, оставим себе только функцию инкубатора для новых разработок.

Это будет просто маленькое конструкторское бюро?

Нет, мы хотим стать лидерами во всем мире. Сейчас наша технология является уникальной, но у нас нет таких масштабных объемов производства. Хотелось бы, чтобы в каждом уголке мира все знали, что это за компания CaterWil, и в случае чего приобретали устройства нашей компании.

Когда ты находишься где-нибудь на выставке в Германии, подходят люди и спрашивают, где мы производим. И они очень удивляются, что мы из Сибири. Говорят: «Да ладно, правда, что ли!? Вот это делают в России, вы серьезно? Страна, которая делала «Жигули» и «Лады», теперь может делать такие коляски?». Вот в такой момент гордость берет и за Россию, и за себя.

Значит можно уже остановиться на достигнутом?

Наоборот, как только ты что-то сделаешь, завтра это уже повторят. И это бесконечный процесс, невозможно остановиться.

Над какими устройствами вы работаете сейчас?

Сейчас решаем задачу создания многофункциональной медицинской кровати, которая, в том числе, может переворачивать пациента без помощи сопровождающего. И плюс ко всему этим устройством, пока еще только чисто теоретически, можно управлять с помощью нейроинтерфейса. То есть, полностью обездвиженный человек сигналами головного мозга мог бы управлять этой кроватью.

Звучит несколько фантастически…

Все возможно. В идеале хотелось бы не садить людей в коляски или кровати, а ставить их на ноги с помощью технических средств. Но не по типу какого-то экзоскелета, а используя мышцы самого человека. Проблема в том, что человек, например, получил травму позвоночника, у него перебились сигналы между головой и ногами, и он обездвижен. Решить это можно: в голове делаем передатчик, в ногах делаем приемник – и человек заново пошел. То есть нужно просто восстановить передачу сигнала и его восприятие. Техника это умеет делать, но пока не в тех объемах, как головной и спинной мозг. И считывает пока не так эффективно, чтобы обеспечить работу мышц. Но это все развивается постепенно, и, думаю, мы к этому придем.