Юрий Розум: Китай дал миру два выдающихся имени в фортепианном искусстве - Ланг Ланг и Юджа Ванг

Юрий Розум. Пианист. Народный артист России, лауреат международных конкурсов. С отличием окончил Московскую Государственную консерваторию им. П. И. Чайковского. Много гастролирует по России и зарубежью: выступает в Америке, Европе, Австралии, Азии. Президент Международного благотворительного фонда Юрия Розума. Академик Российской Академии естественных наук. С 2009 года ведёт активную педагогическую деятельность. Профессор Российской академии музыки имени Гнесиных и Московского государственного института музыки имени Шнитке.

С Юрием Розумом побеседовала корреспондент TV BRICS https://tvbrics.com/tv-shows/bricstervyu/show/yuriy-rozum-v-preodolenii-trudnostey-ty-sostoishsya/.

Так красиво звучит: «Народный артист России Юрий Розум» - артист, лауреат международных конкурсов, пианист! После такого торжественного представления очень трудно представить, каким Вы были в детстве. Когда Вы были совсем маленьким, начинающим музыкантом - любили ходить на специальность или неохотно занимались?

На специальность ходить любил, потому что это каждый раз была встреча с выдающимся педагогом – учительницей Анной Даниловной Артоболевской. Это легендарная совершенно личность. А заниматься-то дома не очень любил. Я был как раз из породы таких лентяев, «отлынщиков» от занятий. Да… и даже подводил часовые стрелки, чтобы бабушке моей, очень строгой женщине, пианистке по образованию, сказать, что я уже полчаса занимаюсь. А на самом деле прошло только 15 минут.

Позже, конечно, я почувствовал огромный интерес и радость от того, что что-то начало получаться. Это пришло где-то лет, наверно, в 15. Потому что до этого происходило накопление знаний, понимания музыки. Процесс этого накопления проходил первые 8 лет. А после этого меня отдали в руки очень серьёзного сильного человека, блестящего пианиста Евгения Васильевича Малинина. Я обучение в школе продолжал у себя в ЦМШ, в Центральной Музыкальной Школе, а на специальность, на уроки фортепиано, ходил в консерваторию к нему. И там он уже меня, так сказать, взял в «ежовые» рукавицы. Прекратились гуляния во дворе. Это не 15, 20, 30 минут занятий, а 4, 5, 6, 7 часов. Конечно, это сказалось сразу - появилось ощущение клавиатуры от того, что я могу играть и быстро, и по «тем» клавишам. И вот эта власть над инструментом, она, конечно, очень привлекательна.

Наверно, когда мама - Галина Рождественская, а папа - Александр Розум, профессия ребёнка становится очевидной сама собой? У Вас, действительно, не было вариантов: только музыкант, и никак иначе? Или хотели быть космонавтом, или пожарным?

Нет, пожарным точно никогда, и даже космонавтом нет. Хотя, по имени… мне было очень, так сказать, радостно, и я этим гордился, что у меня имя первого космонавта.

С одной стороны, предопределено было, с другой стороны, родители, видя моё фальшивое пение, не собирались меня делать музыкантом. С третьей стороны, мне нравилось писать. Я очень любил литературу и поэзию. И даже начал писать роман, когда мне было 5 лет. Очень серьёзный роман! Про свою любимую игрушку - это был такой плюшевый мишка. Как он побеждал врагов и так далее. Было написано 2 или 3 главы. Но на этом моя литературная карьера закончилась, но любовь… любовь к поэзии и литературе сохранилась на всю жизнь. И она очень мне помогала потом в понимании музыки и строении музыкальной фразы, потому что это очень близко: поэтическая фраза и музыкальная фраза. Разговор, речь, язык - просто без перевода в слова. Поэта из меня не стало - к счастью, наверно, для поэзии. Всё больше и больше стала увлекать музыка, и где-то уже в школе, в классе Анны Даниловны, я понял, что это дело моей жизни.

Я сейчас представила такие, знаете, журналистские громкие заголовки: «Юрий Розум - неудавшийся поэт!» или: «В столе у Юрия Розума лежит неоконченный роман!»

Да, да, да, вот что-то такое могло бы быть! Правда, роман не сохранился. «Неудавшийся поэт» - это заголовок, который… имеет в конкурентах только другой заголовок в газете «Известия». Одно интервью называлось так: «Лучший пианист - на худших роялях». Это, действительно, была моя фраза.

Действительно, был такой достаточно длинный кусок моей жизни, когда я был солистом Московской областной филармонии. Плохенькие «зальчики», да даже не залы, - профилактории, музыкальные школы в лучшем случае. Даже до музыкального училища мы не «дорастали». Это уже был удел Московской государственной филармонии, куда я поступил много позже.

А вот первые эти 15 лет моей концертной деятельности - это в основном игра, причём сольных концертов, на каких-то пианино без части клавиш, без части молоточков. Это умение конструировать мелодию в двух октавах, потому что в одной не достаёт всех нот, чтобы мелодия полностью прозвучала. И… умение пользоваться педалью и так выделять мелодию на том, что изначально не звучит, изначально какой-то ватный звук. Советские пианино славились этим. Они стойко занимали первое место с конца в мировой промышленности клавишных инструментов. И у меня появился такой почётный титул: «Лучший пианист на худших роялях».

У Вас около 300 концертов в год. Недавно у Вас отгремели концерты в Китае. А как в Поднебесной принимают артистов?

Там невероятный интерес к классической музыке. К русской классической музыке, к русской фортепианной школе. Там же играющих пианистов десятки миллионов, поэтому там такая востребованность и на русскую исполнительскую школу, и на русскую педагогику. Очень много педагогов из России там преподаёт. Концерты воспринимаются абсолютно на ура! Очень внимательно слушаются, с большим пониманием оцениваются. При этом в Китае всё равно сохраняется невероятное уважение, глубинное уважение к своей собственной культуре. Она не отходит на второй план. Они идут параллельно. Кстати, Китай дал миру два выдающихся имени в фортепианном искусстве. Это Ланг Ланг - знаменитый молодой пианист и фантастическая совершенно юная пианистка Юджа Ванг - невероятных возможностей. Она, конечно, гастролирует по всему миру. Недавно был большой концерт в Карнеги-холле. Это не просто такой восточный вариант разученного механистического виртуозного «пианизма». Тут и душа, тут и понимание, и владение фразой, как раз то, о чём я говорил. Так что Китай - это большие перспективы.

Кстати, и у меня в классе есть китайские студенты, и в классе моих коллег очень много в Гнесинке. Это перспектива большая. Наша дружба, наше сотрудничество с Китаем не только в политическом, экономическом и общественном смысле, но и в плане искусства тоже.

Есть такое устойчивое понятие, даже можно сказать, аксиома, что нашу классику за границей знают и уважают. Это на самом деле так? Есть какое-то разделение, например, по странам или по континентам: в Европе больше знают Чайковского, в Китае - Мусоргского, или нет такого?

Наоборот, я бы сказал. В Европе больше ценят Мусоргского. Чайковского, особенно фортепианного, очень многие, причём серьёзные, считающие себя серьёзными ценителями музыки, как-то недооценивают. Фортепианная музыка Чайковского сводится у них к Первому концерту. А его миниатюры, гениальные совершенно, как-то воспринимаются с холодком.

Один такой ценитель мне даже сказал: «Ну это всё coffee music. This is coffee music, it’s not for me». Что такое? Да, салонные есть у него произведения, даже специально написанные: «Салонные произведения», «Салонные пьесы». Но там всегда столько души, столько радости, столько боли - ну как у Чайковского! Просто это миниатюрно, это не так ярко выражено, как в концертах, как в операх, как в балетах, но это всё есть.

Чайковского в Европе, может, и недооценивают в каких-то его параметрах, а в Японии обожают. Просто обожают! И в Китае тоже обожают. В Европе самым великим композитором России, наверное, и по праву тоже, считается Мусоргский. В Америке любят Рахманинова, естественно, они считают его своим. В каком-то смысле он и американский композитор тоже, всё-таки там провёл столько лет. Другое дело, что, живя в Америке, он очень мало написал. Вся основная доля его творчества была создана в России. Так что американцам я всегда говорю - это наш общий композитор, это наше общее достояние, и им это очень нравится. Есть, конечно, какие-то свои приоритеты, но хорошая музыка воспринимается во всех странах одинаково.

В одном из Ваших интервью нашла такую интересную фразу: «Перед концертом мысли скачут, подобно обезьяне, с одного дерева на другое». Это китайское выражение. А чтобы с непослушными мыслями бороться, Вы используете старинную индийскую технику - йогу. Давно занимаетесь, увлекаетесь этой практикой?

Давно - давно, даже не скажу, сколько, с 17 лет. Невероятно увлёкся йогой, ушёл в неё с головой и два года жил, как целибат, по настоянию моего руководителя. Это был ученик индуса, индусского такого гуру. И он мне сказал: «Ты очень быстро развиваешься». Я, действительно, сразу сел в лотос, очень быстро стал на голову без опоры на стенку. В общем, делал такие чудеса, даже собирал публику, когда я приезжал на курорт куда-нибудь, в Дом актёра в Ялте.

Себя я физически чувствовал потрясающе. Но при этом стал играть, как высушенная мумия. Куда-то все эмоции исчезли. И мой профессор, Малинин, тогда, в консерватории, мне сказал: «Ты поступил первым номером в консерваторию, тебя было интересно слушать. При всех твоих юношеских недостатках тебя было интересно слушать, ты играл зажигательно. Сейчас тебя невозможно слушать. У тебя всё получается, но это отдельно стоящие, звучащие ноты. Никакой нет души, никакого полёта нет. Где? Где ты? Где Розум? Где?» То есть это совершенно не дело играющего романтический репертуар пианиста.

Но я знаю, что-то у Вас осталось от йоги. Где-то слышала, что Вы стоите на голове перед концертами. Это правда?

Стою, да, на голове перед концертами, чтобы сосредоточиться. Потому что голова когда пустая перед концертом, мысли прыгают, как обезьяны. Ты выходишь на сцену, конечно, опустошённый. А в артистической, готовясь к концерту, постоишь немножко на пустой голове, и в неё что-нибудь там «накапает». А дальше уже настрой происходит за счёт музыки. Контакт, который возникает с публикой, он очень много даёт для внутренней силы: поток внимания, поток эмоций, который идёт от публики. А концерт - это никогда не соло, это всегда дуэт. Только ты даёшь звуки, а публика тебе отдаёт своим вниманием. Молчаливый контакт. Это как работа с эхом, как актёры говорят. В такие концертирующие яркие годы доходило иногда до 8 «бисов». Меня менеджер уже ругала моя, что нельзя так расточать себя и нельзя публике давать всё, что она пожелает: «Вот они хлопают, и ты выходишь играешь. Хлопают и… надо сказать «стоп» на третьем «бисе»!»

Вы не только артист, но и педагог. А можете охарактеризовать себя - преподавателя? Вы строгий или компромиссный? Шутите со своими учениками, или они вас побаиваются?

Думаю, они не боятся, но я практически уверен, может быть, наивно, но уверен, что они меня очень уважают, потому что они видят, какая у меня непростая жизнь и как мне приходится выживать. Время уроков я не пропускаю, несмотря ни на что, несмотря на 300 концертов в году, несмотря на 4 благотворительных фонда, которые у меня есть, и то, что 2 фестиваля, которые я изобрёл, провожу. По-моему, они с большим пониманием относятся, когда иногда приходится переносить урок.

Вот у Андре Моруа были «Фиалки по средам», а у меня уроки по средам в Гнесинке. Туда приходят ученики из института имени Шнитке. Я совсем не строгий, даже себя долгое время и педагогом-то считать не мог. Да и сейчас не считаю. Я, скорее, человек, который прожил долгую жизнь на сцене, на фортепианной сцене, и делюсь своим опытом с ними.

Далее нужно соотнести правильно картину, которая у ученика внутри, а для этого надо её услышать, понять, что идёт вовне. Это тоже задача педагога, очень часто студент играет, и у него достаточно яркое представление, а выходит под пальцами совершенно другое.

Иногда полезно им послушать себя в записи, и тогда они ужасаются: «Боже мой! Неужели это я играл? Да какой же я тупой!» Чтобы этого не было, указываешь на эту дисгармонию, этот дисбаланс, об этом идёт речь. Поэтому я больше делюсь, у меня есть возможность показать. Много же замечательных педагогов неиграющих, и им надо всё словами объяснить. А мне иногда достаточно сыграть, показать: ты так играешь, а хотелось бы так. И ты сам бы, наверно, хотел так сыграть, послушай разницу. Это меня стало увлекать, поэтому уже больше 10 лет я преподаю и даже добавил ещё институт имени Шнитке - замечательную организацию, педагогическую и студенческую, где потрясающие ученики и потрясающие педагоги. И Гнесинка, не отнять - это ж такая у нас альма-матер. Там преподавали мои родители. Мама 50 лет там преподавала: просто юная учительница, потом старший преподаватель, потом доцент, потом профессор. Её обожали! Она вела хоровое дирижирование. До сих пор про неё вспоминают. А папа последние годы стал преподавать вокал. Но тоже достиг потрясающих успехов именно из-за того, что он мог всё показать. Он был звучащий и концертирующий баритон до самого последнего дня своей жизни.

Вы так невзначай сказали о своей благотворительной деятельности. Я знаю, что у Вас есть свой благотворительный фонд, и даже не один.

Это не просто я упомянул, эта такая сейчас часть моей жизни, которая требует моего участия не меньшего, чем концертная деятельность. Проекты все жизненно важные. Наш главный проект - это помощь музыкально одарённым детям. Она необходима и этим детям, и культуре, стране в целом, потому что у нас талантов очень много, они растут, как подснежники, не благодаря, а вопреки всем условиям. Очень часто какой-то талантливый ребёнок появляется в месте, абсолютно далёком от культуры и, тем более, от классической музыки. И надо пробить эту толщу, иногда и насмешки, и дурные влияния. А талантливый человек - он поддаётся очень быстро, он увлекается всем. И если его не подхватить, не направить, не вдохновить, то он часто начинает просто сам себя губить. Это тот огонь, который может освещать мир, а может и сжигать мир, и прежде всего самого себя. Выход требуется этому огню. Куда он пойдёт, это уже задача наша. Мы занимаемся тем, что таких ребят находим и их поддерживаем, направляем.

И те, кто уже вроде как состоялся, всё равно в зоне ранимости. Маленькая неудача: на экзамене, на концерте - всё, катастрофа! «Я больше не играю! Я не могу! Я ненавижу! Я никто! Я ничтожество!» Подать руку, поддержать, объяснить, что неудача - это хорошо, тебя жизнь учит каким-то трудностям, без которых ты не состоишься как личность. В преодолении трудностей ты состоишься. И трудностей будет много, и в 10 раз более серьёзных, чем эта. Воспринимай это как трамплин, нижняя стартовая площадка, и ты подпрыгнешь ещё выше, пути другого никогда не будет. Он всегда вот такой. Не только у музыкантов - но у музыкантов, в первую очередь - у творческих людей.

Есть моменты кризиса очень часто, наших стипендиатов я стараюсь уберечь. От этого старался всегда беречь своих учеников и мой гениальный последний учитель Лев Николаевич Наумов, в консерватории. Я у него в аспирантуре учился. Он настаивал, чтобы не было слишком много концертов у юных музыкантов, тем более, у детей, потому что они выхолащиваются тогда. Души выхолащиваются. И переигрываются не только руки, переигрываются души. И ребёнок опустошается. И он уже не хочет работать…а тут ещё и «звёздная болезнь» потом подкатывает. Надо очень дозированно и внимательно разрешать и устраивать концертную деятельность для детей. Поэтому наша поддержка и наша опека наших стипендиатов не сводятся только к ежемесячным стипендиям. Не только это, а творческая помощь: его поддержать, его направить на встречу. В какой-то момент может быть очень важно, судьбоносно встретить какого-то великого музыканта, взять у него мастер-класс. Это тоже наша обязанность: все виды курирования этого юного музыканта во всех смыслах. Как он развивается, куда идёт крен, поднимается он или начинает куда-то сваливаться, для этого мы и существуем, и живём. Но это только один из наших проектов.

Есть проект - фестиваль «Где рождается искусство». Федеральная программа вместе с Министерством культуры. По всей стране уже 11 раз прошел по России: от Камчатки до Брянска, до западных границ, от Ханты-Мансийска и Ямала до Крыма и Краснодарского края.

Вот так мы и колесим: я беру свою бригаду состоявшихся, выдающихся музыкантов, и молодых, и в возрасте, доцентов, профессоров колледжей, вузов Москвы, самых разных специальностей, самых разных направлений и жанров. Мы даём мастер-классы, устраиваем дискуссии, объясняем, отвечаем на вопросы, даём рекомендации, слушаем сами какие-то истории местные музыкальные педагогической жизни. Потом даём гала-концерт, где играют и местные дети, прошедшие мастер-классы, и мои партнёры, коллеги, и я сам завершаю. Это идёт каждый год по 10 городам: 10 фестивалей в отдельно взятых местах. Этот проект очень важен. Фестиваль «Звёздный» апрельский, где каждый концерт посвящён какой-то важной дате, какому-то важному событию, это, прежде всего, радостные знаменательные события в жизни страны и мира. Вот такой фестиваль. Он проходит в Московской области.

Ещё меня очень заинтересовал проект «Дети - детям».

Это важное направление работы с одарёнными детьми. Мы создаём такие акции, в которых талантливые дети своим талантом, своим трудом, своим исполнением помогают своим сверстникам, живущим в непростой жизненной ситуации. Это могут быть детдомовцы, это могут быть ребята, которые проходят лечение в медицинских центрах, инвалиды, какие-то неопределившиеся ребята, даже заключённые. Мы не раз приезжали в детские исправительные колонии, и ребята своим примером просто меняли отношение к жизни у этих детей.

Когда мои ребята видят, какую роль и какое воздействие имеют их талант и их музыка, они начинают по-другому играть. Я их всегда учу: «Ваш талант - это не подарок судьбы, которым вы распоряжаетесь, как хотите. Это великая миссия и огромная ответственность. Это очень непросто. Вы люди, в каком-то смысле обречённые на труд, очень серьёзный, потому что вы призваны изменить жизнь. На вас лежит эта высокая миссия. Если не ваш талант, то кто изменит жизнь ваших сверстников и вообще страны? После вашего исполнения, после вашего концерта они должны уйти другими». И ребята это делают, и видят результаты, и стараются работать ещё больше.

В этом году 15 лет уже вашей благотворительной деятельности. 45 лет вашей творческой деятельности. И у Вас грядущий юбилей.

Ой!

Но мы цифру называть не будем, я вижу ваш испуганный взгляд.

Да.

Как раз ко всем этим событиям готовится какой-то огромный концерт в Зарядье, в конце мая. А есть уже какая-то программа, что-то интересное? Или это будут сюрпризы, сюрпризы, сюрпризы?

Этот концерт – кульминационная точка московского развития Большого Юбилейного фестиваля Юрия Розума. Это будет третий концерт. 29 мая в удивительном, я думаю, в одном из лучших залов не только России, но и мира – в Зарядье.

В рамках Фестиваля уже состоялись концерты на Мальте, в Пекине, в Ереване, в Сатке (это город, где школа носит моё имя, город будущего, абсолютно фантастический, маленький, но удаленький, Челябинская область). Уже очень много событий состоялось. Да и после Зарядья, на следующий день я улетаю опять в Ереван. Там в другом зале состоится мой концерт. Потом планируется концерт в Люксембурге, в Висбадене, ещё где-то… Бог знает где!

В Зарядье концерт будет из двух частей. Первая часть - поздравительная. Мои друзья придут меня поздравить своими музыкальными номерами. Это и Гедиминас Таранда со своим имперским балетом. Это Лёша Архиповский, гениальный, на мой взгляд, и не только на мой взгляд, к счастью, балалаечник. Да что я перечисляю! Кого-то назовёшь, кого-то не назовёшь – обидятся. Замечательные вокалисты, и танцоры, и… много сюрпризов! Ну на то они и сюрпризы, чтобы…

Чтобы Вы о них мне не рассказывали.

Да! А второе отделение – там уже мне дадут возможность высказаться. Я сыграю Первый концерт Чайковского. И завершится всё финалом «Фантазии» Бетховена для фортепиано, хора и оркестра. Это редко исполняемое произведение. Позднее произведение, предвестник Девятой симфонии. Таким музыкальным триумфом всё завершится. Но, как я уже сказал, это только кульминационная точка Москвы, а там ещё предстоит много всего впереди. Целый год юбилейный, действительно, дат много. И, кстати, благотворительности-то моей уже не 15, а 25 лет. Потому что первый свой благотворительный концерт я сыграл на гастролях в помощь погорельцам на Урале. Это случилось через пару месяцев после того, как сгорел мой дом. Тогда, преодолев эту трагедию, я как раз столкнулся с тем, что в тех местах, где я гастролировал, люди тоже это пережили. Я все свои гонорары тогда отдал на помощь погорельцам. Поэтому, если считать, начало было 25 лет назад. Так что тоже дата серьёзная.

Поздравляю Вас со всеми Вашими юбилеями! Желаю Вам обязательно съездить в Индию и вернуться в Южную Африку. Желаю Вам удачи!

Спасибо большое.