Асламбек Аслаханов: «Российские сотрудники спецслужбы — одни из лучших в мире»

—Хочу начать с актуальной мировой повестки дня: Сирия, борьба с «Исламским государством». Россия, пожалуй, впервые пошла на такой шаг. Есть ли международный признанный успех России по борьбе с терроризмом? Что сегодня уже удалось сделать России в Сирии? Есть ли эффективный мировой инструмент, благодаря которому такое явление в нашей жизни как терроризм встречалось не как сегодня, все чаще и чаще?

— Хороший вопрос. Наверно, многие бы хотели услышать верный рецепт против этой страшной вселенской беды, которая называется терроризмом. Я воспоминаю операцию, проводимую США против Ирака. Меня, я был тогда в Госдуме, пригласил Геннадий Селезнев. Он сказал, что от Саддама Хусейна получено письмо. Он просил, чтобы я приехали туда с любой делегацией. Все, что есть в Ираке, правительство этой страны готово продемонстрировать. Я был во многих странах мира, но в Ираке не был. Я знаю только то, что знают люди через СМИ. Мы создали межфракционную делегацию. В Ираке нам показали все стратегически важные объекты. Мы заранее знали, что ничем не сможем помочь, потому что в то время были очень слабы.Противостоять мощному и богатому государству, каким были США, в то время оказалось сложно. Но мы убедились в одном: никакого бактериологического и химического оружия не было. Американцам нужен был повод, чтобы приблизится к нефти и газу и наказать Ирак, а также мощно погрозить пальцем другим странам. Я встречался с Саддамом Хусейном, у нас была пятичасовая беседа один на один. Меня в два часа ночи повезли, предварительно полностью проверив сотрудниками охраны иракского президента. За ним уже в то время охотились спецслужбы США. Меня привезли в закрытую темную комнату. Правда, глаза не завязывали.Мы говорили вдвоем. Обсуждали важные, интересные темы. Он отвечал вопросами на вопросы: «Почему нас, когда мы все делаем официально, обвиняют в неофициальном отношении? Приписывают курдскую проблему, проблему ядерного оружия и прочего?». Во время нашего разговора я сказал, что мы не сможем помочь его стране. «Война неизбежна. Противостоять американцам никто не может. Вы недолго будете воевать, так как к практике проведения военных действий американцы готовятся очень серьезно. Весь ваш генералитет уже, наверное, на той стороне. Вы и ваша хваленая армия, которая научилась воевать в войне с Ираном, останется без руководителей:, - сказал я на той встрече. Он сказал, что тогда будут вести партизанскую войну. «Вы не готовы к этому. У вас в городе даже нет возможности проводить эту войну», - отметил я.

На другой день, после того, как мы расстались, я давал пресс-конференцию. Общение с журналистами длилось больше часа. На ней присутствовали более 90 телеканалов. Я тогда говорил, что Ирак станет центром мирового терроризма, начнется война между курдами и иракцами, будут столкновения между шиитами и суннитами. Все это впоследствии и произошло.

Во Франции после позорнейшего факта, когда лидер Ливии Каддафи просто безобразнейшим способом был казнен, мы обсуждали проблемы мирового терроризма. Мы говорили о наземной операции в Ираке, хотябыли заявления, что действия будут вестись с воздуха. Наши американские коллеги опровергали некоторые моменты, пытались оправдать своего президента.

Сирия — одно из государств, которое решило идти до конца. Я лично три раза встречался с президентом Асадом. Меня с ним знакомил Евгений Примаков. У Асада интересная судьба. Он никогда не хотел быть президентом. По образованию он педагог. Главой страны должен был быть его брат, но он трагически погиб в катастрофе, после его гибели Асад взвалил на себя обязанности президента. Он проявил мужество и решительность за свою страну в борьбе с терроризмом. Хочу отметить, что само по себе террористическое объединение «Исламское государство» не возникло. У этой организации есть свои спонсоры. Например, Аль-Каида — это детище США.

В период работы в Совете Федерации я был зампредседателя по международным делам и отвечал за направление взаимодействия с арабскими государствами. Мы принимали несколько делегаций из Сирии, которые не могли договориться между собой. Это была аналогичная ситуация, как и в Ливии. Одновременно приезжали множество делегаций из одной страны, они игнорировали друг друга, считая законными толькосебя. Россия сейчас другая, Россия в состоянии решать многие вопросы и не намерена быть второстепенной державой. Наш президент постоянно призывает все действия согласовывать с решением Организации Объединенных Наций и только на основании этих решений предпринимать какие-либо действия. То, что сейчас происходит, то, что мы используем свою авиацию в борьбе против ИГ, согласовано с ООН. До начала операции были заявления, что мы применили оружие, в результате чего на территории Сирии погибли мирные жители. Но мы-то знали, что об этом говорят недоброжелатели. Мы за то, чтобы восторжествовала справедливость, чтобы многострадальному народу был принесен мир.

— Сегодня отношение к роли России в Сирии, Вы об этом говорили, пытаются исказить, в том числе изнутри, запуская слухи, что проведение Россией операции на территории Сирии может спровоцировать серию терактов в РФ. На Ваш взгляд, какова вероятность и кто заинтересован в нестабильности международных отношений между двумя странами? Кто больше всего не рад усилению позиций России в мире?

— Интересный вопрос. Легче назвать, кто рад. У нас есть известные противники. Когда был совершен загадочный и страшный по своим последствиям теракт в США, президент России первым заявил, что всему миру нужно объединиться в борьбе с терроризмом. Был необходим координирующий орган. Через год после этого я был в США, встречался с комиссией, которая занималась расследованием теракта 11 сентября. Возникало много вопросов, у меня было много вопросов по поводу произошедшей трагедии. Тогда представители США с пониманием отнеслись ко всем предложениям. Когда мы обсуждали темы, связанные с терактом, был неоднократно задан вопрос в разной интерпретации: как обмениваться информацией об имеющихся данных, что лицо или группа лиц готовят теракт? Предлагали различные схемы. Но прозвучало заявление: это невозможно сделать. У нас в мире нет решения этой проблемы, нет тотального обмена информацией.

— Объединения усилий на мировом уровне в этом вопросе не найдено?

— Не найдено. И думаю, что не будет найдено.

— В этом никто не заинтересован?

— Нельзя сказать, что никто. Есть и заинтересованные стороны. Но чтобы все были готовы делиться такой информацией, нет, это нереально. У каждого есть свои интересы.

— И тем не менее эффективность борьбы с терроризмом может быть оценена? Вы с некоторой иронией называете людей, занимающихся борьбой с терроризмом в США, «нашими коллегами». В чем заключается эта ирония: не следят за нашим опытом, другая тактика, другая стратегия, или у нас разное видение решения этих вопросов?

— Я не в коей мере не хотел бы принизить роль представителей спецслужб США. В этих структурах работают люди, которые знают: сегодня он пришел на работу, завтра может не прийти. Они рискуют. Это очень опасная работа заниматься борьбой с терроризмом.

— Объединение усилий профессионалов... Мы движемся в этом направлении?

— Нет. Не будем двигаться. Каждый имеет свои интересы. Если бы это зависело только от работников спецслужб, ситуация была бы другой. Это зависит от политиков, это зависит от позиции к той или иной проблеме руководящих органов любого государства. Руководители спецслужб не возьмут на себя ответственность в решении пресечь совершение теракта, не согласовав это с руководством страны. Вы спросили, насколько опасно распространение терактов в России со стороны арабских государств, в частности, из Сирии. Да, опасность есть. Около трех тысяч выходцев из Северного Кавказа воюют на той стороне. Многие из них вернутся и может быть, их «обработают» как тех, кто будет «приносить себя в жертву». Этого исключить нельзя. Но нужно отметить, что наши спецслужбы умеют работать с этим явлением.

Профилактическая работа, которую проводят спецслужбы, свидетельствуют о высоком уровне подготовки и реагирования на ситуации. В десятки раз больше предупреждено преступлений, чем совершено в стране на сегодняшний день. Мы не боимся, что нас запугают. Я считаю, что наши сотрудники одни из лучших в мире. Хочу привести пример подготовленности. Было проведено мировое первенство среди спецназовцев. Во всех номинация победили чеченские спецназовцы. Мы действительно серьезно подготовлены. Готовит «Альфа», я был в этой школе. Это негласная работа, мы ее не афишируем. Он поставлена на очень высокий уровень.

— Еще один вопрос: Беслан... Могли бы Вы назвать два урока, которые из этой трагедии вынесли лично Вы. Что тогда не удалось, но сегодня можно сделать?

— Могу сказать, что не удалось и что невозможно сделать. Когда происходит беда, предпринимаются серьезные меры. Например, Домодедово... после этого трагического случая везде поставили рамы. Сейчас это чистая формальность. Это невозможно сделать на дискотеках, в кинотеатрах, театрах... В этих местах можносовершить любой теракт.

— В Израиле возможно совершить теракт?

— В Израиле возможно. Но там лучшая в мире система защиты. В этой стране не жалеют денег, чтобы защитить своих граждан. В Беслане была проявлена наша беспечность, надежда на «авось» и самое страшное: мы не делаем из этого выводов. В нашу правоохранительную систему попадают люди, которые за деньги готовы предать всех и все. Это означает, что мы плохо проверяем людей, которые работают в системе.