Ольга Абанцева: «Мы счастливы, когда люди бегают, рисуют, танцуют и выпивают ради благотворительности»

Для нашей героини благотворительность – это часть жизни. Почти восемь лет назад она оставила работу в СМИ и вместе с единомышленниками организовала фонд, чтобы помогать тяжело больным детям. Речь о женщине, которая всегда с улыбкой на лице рассказывает о добрых проектах и изо всех сил старается сделать этот мир лучше. «Мама Оля» или Ольга Абанцева рассказала Сибновости о том, кого сегодня поддерживает красноярский благотворительный фонд Добро24.ру, как должны работать благотворительные организации и почему добрые дела не прощают ошибок.

На интервью Ольгу Абанцеву уговаривать не пришлось – она сама назначила время и приехала в редакцию. В кабинет вошла сильная и характерная женщина, которая честно отвечала на неудобные вопросы о деньгах, мошенниках и не спасенных детских душах.

Свой «путь помощи» Ольга начала после рождения ребенка.

«Я вышла из декрета, но детский сад нам не дали. Ребенок остался у бабушки. Материнские инстинкты требовали выхода. Поскольку ребенок находился в другом городе, мне требовалась какая-то деятельность с социальным уклоном. Наверное, каждому человеку, у которого родился ребенок, хочется изменить мир. Сделать его лучше. У меня появилась потребность делать по-настоящему хорошие вещи.

Все начиналось постепенно – сначала это была благотворительная столовая «Милосердие», потом помощь особым детям на сайте «Красмама». Затем мы с инициативной группой из социальных сетей начали собирать средства на лечение маленького мальчика Никиты Луньковского. Ему нужна была трансплантация костного мозга, которая стоила огромных денег. Пять волонтеров объединила общая проблема, требующая немедленного решения. Фонд появился ситуативно. Одна из компаний решила пожертвовать деньги на лечение, но напрямую юрлицо не могло перечислить средства родителям. Мы нашли выход, создали некоммерческую организацию и собрали деньги на лечение. После к нам стали обращаться другие мамы с просьбой помочь».

Ваша работа в СМИ повлияла тогда на новую деятельность?

Да, до начала благотворительного пути я работала в ведущих газетах Красноярска и края. В то время только-только начинали размещать информацию о частных сборах в Красноярске, это было 7,5 лет назад. Мы много работали со СМИ. Я всегда хвастаюсь, что средства массовой информации в Красноярске качественно отличаются от СМИ в других регионах. Журналисты помогают нам нести миссию «правильной благотворительности». Мы постоянно учим жертвователей, как правильно заниматься благотворительностью и не попасться «на удочку» мошенников, зачем вообще нужно помогать.

А сами красноярцы насколько отличаются в плане благотворительности от жителей других регионов?

Исследования в этой области пока не ведутся. Это дорого. Региональные фонды не очень крупные, в год собирают от 1 до 30 млн рублей. Не могу сказать конкретно про Красноярск, но данные о России следующие: рейтинг CAF за 2018 год показал, что наша страна находится на 110 месте в мире, год назад — на 124 месте из 146 стран. Россияне, к сожалению, не самая добрая и благотворительная нация. Это объясняется историческими факторами. В этом смысле у нас большой провал. Например, советское время у нас было «неблаготворительным». Представьте, самому старшему фонду исполнился 21 год. Так что история новой благотворительности очень молодая. За четверть века ребенок еще не вырастает, а говорить о том, что поменяется сознание нации, вообще не приходится.

Какой должна стать благотворительность в России?

Я мечтаю, чтобы благотворительность популяризировалась, чтобы детей с раннего детства обучали помогать, а в обществе тиражировали социальные практики. Было бы круто, если бы благотворительность была вшита в менталитет сибиряков, красноярцев. Хочу, чтобы люди по всему миру ассоциировали Сибирь не только с Енисеем и медведями, но и с добрыми делами.

Мы движемся в этом направлении. Второй год у нас проходит акция «Дети вместо цветов». Ученики и педагоги покупают дорогие лекарства для больных детей. В этом году мы сумели купить аппарат для дыхания, который стоит как автомобиль. В красноярской школе №150 и в лицее №2 проводили ярмарки. Удалось собрать крупные суммы, больше, чем компании жертвуют иногда. Мне кажется, что такие практики – это лучшее, что может быть.

В прошлом году и ваше издание Сибновости информационно поддерживало спортивно-развлекательный благотворительный праздник «Вовка–морковка». Проект запустила красноярская семья Кичайкиных. Три года назад полуторагодовалый Вова Кичайкин, внук легендарного тренера регбийной команды «Енисей-СТМ», посадил вместе с родителями несколько грядок моркови, а осенью с помощью красноярских рестораторов отжал из них сок, который продавали на благотворительной распродаже в Красноярске. Все вырученные средства передают детям фонда, которые особенно нуждаются в помощи. Морковный праздник-2018 собрал 326 575 рублей.

По словам Ольги Абанцевой, любой, даже частный семейный праздник, может принести огромную пользу. Например, спасти жизнь больному ребенку. Благотворительность не строится только на перечислении денег с карты на карту. Она может быть веселой и яркой.

Мы обрадуемся, если люди будут бегать, тусить и выпивать для нас. Если мы будем только скорбеть, то далеко не продвинемся. В позапрошлом году почетный строитель Александр Пуртов отмечал юбилей. Его дети придумали, чтобы гости вместо подарков сделали пожертвование. Нашему фонду тогда подарили 490 тысяч рублей. Это современные люди с европейским сознанием. С этих денег был оплачен частично протез для девочки с саркомой и трансплантация костного мозга для девушки с лейкозом.

В этом году на одну из свадеб вместо цветов дарили деньги на благие цели. Однажды лично мне удалось собрать 50 тысяч пожертвований для детей, отмечая день рождения в социальных сетях. Это такие простые вещи, на самом деле, подарить свое личное событие благотворительному фонду.

Как работает фонд, как вы ищете своего жертвователя?

Бюджет фонда формируется онлайн. Мы рассказываем истории детей, подкрепляя их фото и видеоматериалами, жертвователи верят этим историям, дают деньги на лечение, реабилитацию, на полеты к врачам и медицинское оборудование в рамках программ благотворительного фонда. Конечно, мы стремимся к формированию постоянного бюджета. Здесь стратегически важна регулярная помощь. Главное, чтобы люди понимали – маленькой суммы не бывает. Конечно, здорово, когда человек может пожертвовать миллион рублей. Но если каждый будет оправлять по 10 рублей ежемесячно, то накопится большая сумма. Можно зайти на наш сайт и поставить галочку: да я готов к тому, что регулярно будет списываться платеж на благотворительность. Мы не заканчиваем историю только пожертвованием. Наш фонд всегда общается с благотворителями.

У нас не так много подопечных, за 7,5 лет – около 200 человек. Многим из них мы помогали не раз, ведь некоторым детям требуется длительная реабилитация. Интересно наблюдать, как растут наши дети. Многие из подопечных совсем большие, добиваются потрясающих успехов. Но есть и свой погост, безусловно, как и у каждого человека в сфере благотворительности. Но память о тех детях, которые ушли, живет. Это помогает сделать мир лучше.

Какая самая большая сумма, которую получал ваш фонд?

Это было несколько лет назад. Однажды мне позвонил мужчина с незнакомого номера и попросил выйти к нему. Он принес 86 тысяч рублей упаковке из под смолки «Живица». Не сказал имени, но сказал кому конкретно. Из этих денег мы оплатили реабилитацию ребенку. Затем он позвонил снова и передал мне конверт. Там оказалось 500 тысяч на лечение Иры Ирха с нейробластомой.

Есть ли конкуренция в благотворительности?

Благотворительное сообщество вообще очень дружное. Мы декларируем такую норму, что у нас нет конкуренции. Потому что та бездна беды и помощи настолько огромна и необъятна, что конкурировать у нас нет смысла. Достаточно только найти и «разбудить» своего жертвователя.

Как простому человеку ____заниматься благотворительностью, но при этом не попасться на уловки ____мошенников?

Доверие в благотворительности – это важно. Люди постоянно задают неудобные вопросы. Это нормально. Мы, в свою очередь, всегда отчитываемся перед благотворителями, публикуем отчеты. Люди должны видеть, сколько денег потрачено, а сколько в остатке. Недавно наш фонд успешно прошел проверку в Минюсте. Это показатель того, что фонд живет.

У мошенников таких отчетов нет. Наш фонд и более 200 российских благотворительных организаций подписали декларацию по борьбе с аферистами, которые собирают средства в ящики для пожертвований, расхаживая по публичным местам и общественному транспорту. Благотворительный бокс по сбору пожертвований не может «ходить» . Потому что на каждую такую «коробочку» заключается договор, в котором прописано место и время выемки денег. А если вы положили деньги в коробку на улице, куда вы пойдете проверять? На каких условиях эти люди работают?

Единственное исключение составляет сбор средств на публичных мероприятиях. Но и для таких боксов составляется договор и акт с организаторами и владельцами площадок. Если вы видите людей, которые ходят с коробками для сбора, то вам стоит пройти мимо. К сожалению, если покопаться в этих историях таких организаций, то перед нами откроется неутешительная картина. Как правило, их учредители живут хорошо, а течение средств на сайте фонда мы отследить не можем. Поэтому я призываю всех сибиряков не жертвовать в «боксы с ногами». К сожалению, привлечь за мошенничество таких людей сложно.

Благотворительность – это сфера на стыке эмоций и денег. Люди очень остро реагируют на потери и обманы. Человек, который пожертвовал деньги впустую, а потом узнал об этом, вряд ли уже вернется к благотворительности. Хотя покупая плохой хлеб, люди от него впоследствии не отказываются. У нас не так. Это очень больно бьет по сердцу, но люди после таких ситуаций в благотворительность не возвращаются. А дети при этом болеть не перестанут. Мы планируем взаимодействие с правоохранительными органами и администрацией города в этом направлении — необходимо купировать такие мошеннические организации.

Ваш фонд целен____а____правленно помогает только детям?

В уставе у нас прописано «дети и молодые люди». В стране большой дефицит благотворительных фондов для взрослых. Но это не потому, что организаторы не хотят заниматься такой деятельностью, а потому что, к сожалению, в России редко жертвуют деньги на лечение тех, кому старше 18-ти. Может, это от того, что мы себя не любим или других людей или попросту дистанцируемся от чужих бед.

Тот же фонд «Подари жизнь» ограничен возрастной категорией. Однажды они передали нам на поруки молодого человека, которому нужна была реабилитация после онкологического заболевания. Наши жертвователи ему помогли. Но со взрослыми все сложно… Я испытываю бескрайнее сожаление, когда вижу, что деньги на лечение капают тоненьким ручейком. Жить ведь хочется всем. Я преклоняюсь перед коллегами, которые работают со взрослыми пациентами.

Помощь нужна всем. Знаете, как нужно поступить в данной ситуации? Необходимо выбрать для себя благотворительный фонд, который будет отзываться в сердце. Неважно, какая это сфера, важно просто действовать. Ну и проверять отчеты и контролировать. Поймите, нельзя допускать бесконтрольного жертвования, иначе разрушится понимание «доброго дела».

Каким характером нужно обладать, чтобы заниматься благотворительностью?

Я вздорная и немного стервозная. Я такой «плохой полицейский» иногда. Но для того, чтобы заниматься благотворительностью совершенно неважен характер, важно, чтобы система работала чистоплотно. Вообще занятие благотворительностью не сделают из плохого человека хорошего. Благотворительность – это нормально, как ходить на работу или растить детей. Просто у человека есть потребность быть полезным социуму.

Когда люди, которые занимаются организацией благотворительности, делают из себя святых и безгрешных — это очень вредит сфере. У нас должны быть и бойцовские качества, и чувство меры. Чем-то мы похожи на медиков, пожарников и психологов. Наше предназначение — помогать, а люди в таких профессиях подвержены большим стрессам. Иногда важно просто дистанцироваться.

Если протезы и тренажеры для детей будут делать социальные предприниматели из России, будете ли вы их заказывать?

При соблюдении нескольких условий: согласие родителей, лицензия на осуществление деятельности, гибкие финансовые условия. К счастью, фонды, в отличие от госкомпаний, не должны выигрывать конкурсы. Мы опираемся только на чистоплотность поставщика и рекомендации специалистов.

Приходится ли отказывать в помощи?

У всего есть ограниченные ресурсы, в том числе и у нашего фонда. Вы думаете, отказывать не больно? Вот, присылают письмо из Чечни с просьбой взять больного ребенка, а мы не можем, потому что ограничены территориально по Сибирскому федеральному округу и ресурсно, ведь фонд «Добро24.ру» — это всего четыре сотрудника.

Фотографии предоставила Ольга Абанцева

Текст: Юлия Тоцкая